А. Блок. Стихи о любви
Страницы - 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16
Сквозной темой проходит через весь цикл черный цвет, который на фоне снежной круговерти выделяется по контрасту:
* * *
И я провел безумный год
У шлейфа черного. За муки,
За дни терзаний и невзгод
Моих волос касались руки,
Смотрели темные глаза,
Дышала синяя гроза.
И я смотрю. И синим кругом
Мои глаза обведены.
Она зовет печальным другом,
Она рассказывает сны.
И в темный вечер, в долгий вечер
За окнами кружится ветер.
Потом она кончает прясть
И тихо складывает пряжу.
И перешла за третью стражу
Моя нерадостная страсть.
Смотрю. Целую черный волос,
И в сердце льется темный голос.
Так провожу я ночи, дни
У шлейфа девы, в тихой зале.
В камине умерли огни,
В окне быстрее заплясали
Снежинки быстрые — и вот
Она встает. Она уйдет.
Она завязывает туго
Свой черный шелковый платок,
В последний раз ласкает друга,
Бросая ласковый намек,
Идет… Ее движенья быстры,
В очах, тускнея, гаснут искры.
И я прислушиваюсь к стуку
Стеклянной двери вдалеке,
И к замирающему звуку
Углей в потухшем камельке…
Потом — опять бросаюсь к двери,
Бегу за ней… В морозном сквере
Вздыхает по дорожкам ночь.
Она тихонько огибает
За клумбой клумбу; отступает;
То подойдет, то прянет прочь…
И дальний шум почти не слышен,
И город спит, морозно пышен…
Лишь в воздухе морозном — гулко
Звенят шаги. Я узнаю
В неверном свете переулка
Мою прекрасную змею;
Она ползет из света в светы,
И вьется шлейф, как хвост кометы…
И, настигая, с новым жаром,
Шепчу ей нежные слова,
Опять кружится голова…
Далеким озарен пожаром,
Я перед ней, как дикий зверь…
Стучит зевающая дверь,—
И, словно в бездну, в лоно ночи
Вступаем мы… Подъем наш крут…
И бред. И мрак. Сияют очи.
На плечи волосы текут
Волной свинца — чернее мрака…
О, ночь мучительного брака!..
Мятеж мгновений. Яркий сон.
Напрасных бешенство объятий,—
И звонкий утренний трезвон:
Толпятся ангельские рати
За плотной завесой окна,
Но с нами ночь — буйна, хмельна…
Да! с нами ночь! И новой властью
Дневная ночь объемлет нас,
Чтобы мучительною страстью
День обессиленный погас,—
И долгие часы над нами
Она звенит и бьет крылами…
И снова вечер…
21 октября 1907
«Третья стража» — в древнем Риме — последняя стража перед рассветом, в переносном смысле — перед утром. А. Белый заметил в стихах цикла «веселье трагедии» и «грядущий надлом». Однако сам Блок пытался преодолеть этот надлом. Так появляется новый цикл стихов, связанный с Н. Н. Волоховой, — «Заклятие огнем и мраком». Одиннадцать стихотворений его имели в первой публикации названия, которые складывались в «заклинательную» фразу: «Принимаю — В огне — И во мраке — Под пыткой — В снегах — В дальних залах — И у края бездны — Безумием заклинаю — В дикой пляске — И вновь покорный — Тебе предаюсь». Эпиграфом ко всему циклу поэт поставил строчки из «Благодарности» Лермонтова:
За всё, за всё тебя благодарю я:
За тайные мучения страстей,
За горечь слез, отраву поцелуя,
За месть врагов и клевету друзей;
За жар души, растраченный в пустыне;
Лермонтов
Из цикла «Заклятие огнем и мраком»
1О, весна без конца и без краю —
Без конца и без краю мечта!
Узнаю тебя, жизнь! Принимаю!
И приветствую звоном щита!
Принимаю тебя, неудача,
И удача, тебе мой привет!
В заколдованной области плача,
В тайне смеха — позорного нет!
Принимаю бессонные споры,
Утро в завесах темных окна,
Чтоб мои воспаленные взоры
Раздражала, пьянила весна!
Принимаю пустынные веси!
И колодцы земных городов!
Осветленный простор поднебесий
И томления рабских трудов!
И встречаю тебя у порога —
С буйным ветром в змеиных кудрях,
С неразгаданным именем бога
На холодных и сжатых губах…
Перед этой враждующей встречей
Никогда я не брошу щита…
Никогда ни откроешь ты плечи…
Но над нами — хмельная мечта!
И смотрю, и вражду измеряю,
Ненавидя, кляня и любя:
За мученья, за гибель — я знаю —
Все равно: принимаю тебя!
24 октября 1907
В эти годы Блок увлеченно перечитывал Достоевского, увлечение отразилось в стихах: «ненавидя, кляня и любя» напоминает «Братьев Карамазовых» — «…клянусь, клянусь, я тебя и ненавидя любил»,— говорит Митя.
Фактически это стихотворение было предвестием конца метельный заверти, если не самим возвращением к жизни, то началом узнавания ее, хотя внешне стихи, посвященные любви - пожару, еще продолжались:
Приявший мир, как звонкий дар,
Как злата горсть, я стал богат.
Смотрю: растет, шумит пожар —
Глаза твои горят.
Как стало жутко и светло!
Весь город — яркий сноп огня,
Река — прозрачное стекло,
И только — нет меня…
Я здесь, в углу. Я там, распят,
Я пригвожден к стене — смотри!
Горят глаза твои, горят,
Как черных две зари!
Я буду здесь. Мы все сгорим:
Весь город мой, река и я…
Крести крещеньем огневым,
О, милая моя!
26 октября 1907
В этом стихотворении стоит отметить не только образ пожара, но и ритмический рисунок, который возникает потом у М. Цветаевой в поэме «На красном коне», посвященной Блоку.
Возникают в этом цикле и вовсе новые для Блока ритмы и мотивы, идущие от той жизни, которую поэт начал понимать, вбирать в себя. С этими мотивами, видимо, и связаны попытки представить Фаину (образ, пришедший на смену безличному образу «Снежной Маски») как воплощение свободы и удали русского национального характера. В дневнике поэта появляется запись: «Одна Наталья Николаевна русская, со своей русской «случайностью», не знающая, откуда она, гордая, красивая и свободная».
Читать дальше — А. Блок. Стихи о любви - стр. 11