Николай Платонович ОГАРЕВ
(1813-1877)
Николай Огарев принадлежал к тому поколению юношей, которые, по меткому замечанию М. Гершензона, «видели в себе зачинателей нового строя». В его стихах полно выявилось новое отношение к женщине, о котором замечательно сказал Н. Чернышевский: «В лирической поэзии личностью автора затмеваются обыкновенно все другие личности, о которых говорит он. У г. Огарева напротив: когда он говорит о себе, вы видите, что из-за его личности выступают личности тех, которых любил или любит он… Любовь, под которой чаще всего скрывается себялюбие, у него чиста от этого эгоистического оттенка».
Большая часть любовной лирики Н. А. Огарева связана с Марией Львовной Рославлевой, с которой поэт познакомился в своей Пензенской ссылке и на которой в 1836 году женился. Когда к нему пришла любовь, он попытался сделать любимую участницей своей духовной жизни. Вот что писал он будущей жене в марте 1836 года: «Пятнадцати лет я мечтал о любви чистой и небесной, какую ощущаю сейчас; шестнадцати — пылкое воображение заставило меня полюбить; меня постигло разочарование, подорвавшее мою веру в любовь. Семнадцати лет я захотел обладать женщиной и обладал ею. без любви с обеих сторон — позорный торг между неопытным мальчиком и публичною девкой. Это был первый шаг к пороку. Человек так устроен от природы, что, раз познав женщину, он должен продолжать. Говорят, что это — физическая необходимость; я не верю этому; я убежден, что чистый человек должен избегать всякой связи, чуждой любви, хотя бы в ущерб своему физическому благосостоянию».
Теперь любовь осознается им как жизнь духа, как высшее обновление. Женившись, он пишет одному из своих московских друзей: «Теперь я счастлив, совершенно счастлив… Мрак слетел с души моей, отчаяние сменилось верою,— только в таком расположении духа можно идти вперед,— и что виною этому? любовь!»
Мария Львовна, женщина, несомненно, одаренная, быстро и, видимо, вполне искренне вошла в ту роль, которая ей предназначалась — роль жены-единомышленницы, жены-сподвижницы, однако возвращение в Москву, которого Огарев хотел и добивался, почти сразу выявило разность их устремлений. Единомыслие оказалось временным: в Москве Мария Львовна сразу окунулась в мир визитов, приемов, балов.
К несчастью, как это нередко бывает, в их личную жизнь вмешались его друзья, ее родные. Каждая сторона тащила «своего» к себе, восстанавливая их друг против друга. Дружба восстала против любви, и любовь не выдержала. «Моя душа распалась надвое, — писал он Герцену. — Вражда между дружбой и любовью разорвала меня. Она с обеих сторон для меня оскорбительна… Брат! больно там где-то внутри. Все горит в груди, то плачется, то все так сожмется, что и плакать не могу. В жизнь мою я не страдал так».
Огарев предпринимал отчаянные усилия, чтобы удержать надвигающийся распад семьи. Он пишет ей: «Маша, не надо больше разлучаться, не надо — не правда ли? Если у нас будут отняты средства к твоему излечению, то я сделаюсь болен, и мы умрем вместе, и там будем вместе. Не хочу жить без тебя. Без тебя гаснет огонь небесный, нет любви, нет стремления к знанию, нет стремления к творчеству».
Однако, несмотря на все его усилия, они расходятся все дальше. Уехав за границу, они оказываются врозь, связывает их одна лишь переписка, в которой все его письма о его любви, о том, как тяжело ему без нее. И как печальный результат: «Стихов что-то не пишется с тех пор, как ты в стихотворстве увидела удовлетворенный эгоизм». Этот упрек Марии Львовны, как видно, очень задел поэта: он не раз вспомнит его в последующих письмах: «Я хочу, чтоб ты знала, что и я все же не из тех людей, которые отделываются от страданий стишками, да и все тут». И еще два месяца спустя: «Ты знаешь ли, что я не могу решиться писать мои стихи к тебе в письмах? Ты скажешь: напишет стишки, да и спокоен. Обидно мне было это читать. Стало быть, стихи-то от спокойствия душевного идут! Куда хорошо, если б это было в самом деле!»
Окончательно они расстались в конце 1844 года, но переписка между ними продолжалась почти до самого конца жизни Марии Львовны, умершей в марте 1853 года.
Несмотря на то, что одной из главных причин разрыва был неуравновешенный и требовательный характер Марии Львовны, поэт ни в письмах, ни в стихах ни разу не унизился до упреков. Стихи, посвященные ей, определяет доброта и мягкость его характера.
* * *
О, возвратись, любви прекрасное мгновенье,
О, исцели тоскующую грудь
Дай тихо, свято, радостно дохнуть
Восторгом чистым неземного упоенья.
Минуты чудные живого наслажденья:
Влюбленных душ безмолвный разговор,
И поцелуй, и неги полный взор,
И мира дольнего прекрасное забвенье.
Я отвыкал от вас — и тьма на ум ложилась,
И сердце сохло в душной пустоте,
И замирала жизнь в бесцельной суете,
И скука надо мной тяжелая носилась.
Теперь опять ко мне, сдружись с моей душою,
Знакомый рай святой любви моей,
Я выплакал тебя бесцветных дней
Несносной, длинною и скучной чередою.
1839, январь
Читать дальше — Н. Огарев. Стихи о любви - стр. 2