Николай Федорович ЩЕРБИНА
(1821-1869)
Романтическая лирика Н. Щербины сложилась под сильным воздействием древнегреческой культуры. Этому, видимо, способствовало и то обстоятельство, что детство поэта прошло в Таганроге, где было много греков, что и его родная бабушка была гречанкой, в доме, по свидетельству самого Щербины, «все служанки из малороссиянок говорили по-гречески и пели греческие песни». Античность была воспринята будущим поэтом как идеал человечности, гармонии и красоты. И в его поэзии она словно бы противопоставлялась грубой реальности. Это хорошо по чувствовал Ф. Тютчев, назвавший Н. Щербину в стихах,посвященных ему, «узником эллинским».
Любовная лирика занимает немного места в творческом наследии поэта. Скорее это стихи «про любовь», нежели само чувство.
Мотивы античности были характерны для русской поэзии еще со времен Ломоносова. В этом роде писали и Батюшков, и Жуковский, и Вяземский, и Пушкин, Дельвиг и Гнедич. Влияние лирики Н. Щербины, несомненно, испытали и К. Случевский, и М. Волошин. Стихотворение «После битвы», положенное на музыку А. Л. Гурилевым, дало начало всенародно известной песне «Раскинулось море широко». («Раскинулось небо широко, теряются волны вдали… Отсюда уйдем мы далеко, подальше от грешной земли».) Поэзию Н. Щербины высоко ценили его современники Н. Чернышевский, А. Григорьев, А. Дружинин, Н. Некрасов, Ф. Тютчев, А. Герцен.
Тень
Ярко на пире веселом горели лампады; Прелести жен полногрудых они освещали: Юношам много заветной и тайной отрады В тьме вожделенной бессонных ночей обещали. Но пред одной красотою в смущеньи стоял я, Чуждою власти Гимена и власти Киприды; Весь созерцанье, безмолвно и жадно внимал я Речи ее равнодушной и полной обиды. Тень от лица моего, трепеща, упадала На белизну ее груди упругой и снежной: Грудь на волненьи своем мою тень колыхала — Будто колышется тучка на зыби прибрежной… О, не беги от меня! О, побудь же со мною!.. Хоть на мгновенье продли мои сладкие муки! Ты как раба оковала меня красотою… Сжалься: к тебе простираю моленья, и руки! Пусть,погостит у тебя хоть на груди прекрасной Легкотрепещущей тени моей отраженье: Правда ль, что было бы дерзко желать и напрасно В сердце железном твоем промелькнуть на мгновенье Искры любви из тебя мне извлечь невозможно, Но пред тобой бескорыстно склоняю колени, Зная, что всякая страсть иль больна, или ложна. Зная, что чувства — лишь мимобегущие тени. 1852
Это стихотворение было охарактеризовано в рапорте чиновника особых поручений как «безнравственное и бесцеремонное». Министр народного просвещения П. Ширинский-Шихматов писал, что стихи, «написанные в анакреонтическом роде, излишне свободными выражениями переходят за черту дозволенного и становятся оскорбительными для нравственного чувства».
Желанье
О, прости моему невниманью!.. Ты целуешь меня горячо — Твоему я не вторю желанью, Наклонившись к тебе на плечо… Не смущай меня словом упрека, Подозреньем ревнивым не мучь, И поверь, что люблю я глубоко, Что я чувством высок и могуч; Но, любя ненасытно и страстно, Когда сердце тобою полно, Отгонять я стараюсь напрасно Одну мысль и желанье одно!.. И — как это безумно желанье! Наслаждаясь твоей красотой, Испивая весь нектар лобзанья, Я своей недоволен судьбой: Я хочу тогда юности вечной, И бессмертья хочу я тогда… О, целуй же меня бесконечно: Зацелуй мою грусть навсегда!.. Я в смешных изливаюсь проклятьях — Гимном жизни ты их заглуши… О, сжимай меня в страстных объятьях И желанье мое задуши! 14 августа 1851
Эти стихи были положены на музыку Е. П. Тарновской и стали популярным романсом.
Читать дальше — Н. Ф. Щербина. Стихи о любви - стр. 2