А. Ахматова. Стихи о любви
В этих стихах и поныне поражает, что любовь выше возможных страданий, а воля, свобода собственного выбора, собственной жизненной судьбы — выше любви.
* * *
Сердце к сердцу не приковано,
Если хочешь — уходи.
Много счастья уготовано
Тем, кто волен на пути.
Я не плачу, я не жалуюсь,
Мне счастливой не бывать,
Не целуй меня, усталую,—
Смерть придет поцеловать.
Дни томлений острых прожиты
Вместе с белою зимой.
Отчего же, отчего же ты
Лучше, чем избранник мой?
Весна 1911
Величина поэта определяется его способностью принять в себя страдания других людей, страдание мира. Ахматова умела слышать голос жизни своего народа. В этом смысле показательна и знаменательна ее «Песенка», написанная в самом начале творческого пути:
Песенка
Я на солнечном восходе
Про любовь пою,
На коленях в огороде
Лебеду полю.
Вырываю и бросаю —
Пусть простит меня.
Вижу, девочка босая
Плачет у плетня.
Страшно мне от звонких воплей
Голоса беды,
Всё сильнее запах теплый
Мертвой лебеды.
Будет камень вместо хлеба
Мне наградой злой.
Надо мною только небо,
А со мною голос твой.
11 марта 1911, Царское Село
Этот плач босой девочки был тем незримым, но отчетливо слышимым камертоном, по которому настраивала свой голос и сама Анна Ахматова. Именно поэтому и не могла она сама быть счастливой в своей личной жизни, что голос беды слышен был и средь ночи, заставляя ее жить не так, как хотелось бы.
Белой ночью
Ах, дверь не запирала я,
Не зажигала свеч,
Не знаешь, как, усталая,
Я не решалась лечь.
Смотреть, как гаснут полосы
В закатном мраке хвои,
Пьянея звуком голоса,
Похожего на твой.
И знать, что всё потеряно,
Что жизнь — проклятый ад!
О, я была уверена,
Что ты придешь назад.
6 февраля 1911, Царское Село
* * *
Я пришла сюда, бездельница,
Всё равно мне, где скучать!
На пригорке дремлет мельница.
Годы можно здесь молчать.
Над засохшей повиликою
Мягко плавает пчела;
У пруда русалку кликаю,
А русалка умерла.
Затянулся ржавой тиною
Пруд широкий, обмелел.
Над трепещущей осиною
Легкий месяц заблестел.
Замечаю всё, как новое.
Влажно пахнут тополя.
Я молчу. Молчу, готовая
Снова стать тобой, земля.
23 февраля 1911, Царское Село
Полвека спустя эти последние строчки переосмыслятся в глубоко патриотическом стихотворении «Родная земля»:
В заветных ладанках не носим на груди,
О ней стихи навзрыд не сочиняем,
Наш горький сон она не бередит,
Не кажется обетованным раем,
Не делаем ее в душе своей
Предметом купли и продажи,
Хворая, бедствуя, немотствуя на ней,
О ней не вспоминаем даже.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Но ложимся в нее и становимся ею,
Оттого и зовем так свободно — своею.
Музе
Муза-сестра заглянула в лицо,
Взгляд ее ясен и ярок.
И отняла золотое кольцо,
Первый весенний подарок.
Муза! ты видишь, как счастливы все —
Девушки, женщины, вдовы…
Лучше погибну на колесе,
Только не эти оковы.
Знаю: гадая, и мне обрывать
Нежный цветок маргаритку.
Должен на этой земле испытать
Каждый любовную пытку.
Жгу до зари на окошке свечу
И ни о ком не тоскую,
Но не хочу, не хочу, не хочу
Знать, как целуют другую.
Завтра мне скажут, смеясь, зеркала:
«Взор твой не ясен, не ярок…»
Тихо отвечу: «Она отняла
Божий подарок».
10 октября 1911, Царское Село
Нет, это были стихи не о ревности к женщине. Это был возглас слабости, когда поэт ясно увидел, какую тяжесть, какие испытания сулит поэзия, эта отзывчивость на чужие страдания.
Читать дальше — А. Ахматова. Стихи о любви - стр. 4