Золушка медленно идет в дом. Она садится в кухне у окна. Мелет кофе рассеянно и вздыхает.
И вдруг раздается музыка, легкая-легкая, едва слышная, но такая радостная, что Золушка вскрикивает тихонько и весело, будто вспомнила что-то очень приятное. Музыка звучит все громче и громче, а за окном становится все светлее и светлее. Вечерние сумерки растаяли.
Золушка открывает окно и прыгает в сад. И она видит: невысоко, над деревьями сада, по воздуху шагает не спеша богато и вместе с тем солидно, соответственно возрасту одетая пожилая дама. Ее сопровождает мальчик-паж. Мальчик несет в руках футляр, похожий на футляр для флейты.
Увидев Золушку, солидная дама так и расцветает в улыбке, отчего в саду делается совсем светло, как в полдень.
Дама останавливается над лужайкой в воздухе так просто и естественно, как на балконе, и, опершись на невидимые балконные перила, говорит:
— Здравствуй, крестница!
— Крестная! Дорогая крестная! Ты всегда появляешься так неожиданно! — радуется Золушка.
— Да, это я люблю! — соглашается крестная.
— В прошлый раз ты появилась из темного угла за очагом, а сегодня пришла по воздуху…
— Да, я такая выдумщица! — соглашается крестная.
И, подобрав платье, она неторопливо, как бы по невидимой воздушной лестнице, спускается на землю. Мальчик-паж — за нею Подойдя к Золушке, крестная улыбается еще радостнее. И совершается чудо.
Она молодеет.
Перед Золушкой стоит теперь стройная, легкая, высокая, золотоволосая молодая женщина. Платье ее горит и сверкает, как солнце.
— Ты все еще не можешь привыкнуть к тому, как легко я меняюсь? — спрашивает крестная.
З о л у ш к а. Я восхищаюсь, я так люблю чудеса!
К р е с т н а я. Это показывает, что у тебя хороший вкус, девочка! Но никаких чудес еще не было. Просто мы, настоящие феи, до того впечатлительны, что стареем и молодеем так же легко, как вы, люди, краснеете и бледнеете. Горе — старит нас, а радость — молодит. Видишь, как обрадовала меня встреча с тобой. Я не спрашиваю, дорогая, как ты живешь… Тебя обидели сегодня…
Фея взглядывает на пажа.
П а ж. Двадцать четыре раза.
Ф е я. Из них напрасно…
П а ж. Двадцать четыре раза.
Ф е я. Ты заслужила сегодня похвалы…
П а ж. Триста тридцать три раза!
Ф е я. А они тебя?
П а ж. Не похвалили ни разу.
Ф е я. Ненавижу старуху лесничиху, злобную твою мачеху, да и дочек ее тоже. Я давно наказала бы их, но у них такие большие связи! Они никого не любят, ни о чем не думают, ничего не умеют, ничего не делают, а ухитряются жить лучше даже, чем некоторые настоящие феи. Впрочем, довольно о них. Боюсь постареть. Хочешь поехать на бал?
З о л у ш к а. Да, крестная, но…
Ф е я. Не спорь, не спорь, ты поедешь туда. Очень вредно не ездить на балы, когда ты заслужил это.
З о л у ш к а. Но у меня столько работы, крестная!
Ф е я. Полы натрут медведи — у них есть воск, который они наворовали в ульях. Окна вымоет роса. Стены выбелят белки своими хвостами. Розы вырастут сами. Грядки выполют зайцы. Кофе намелют кошки. А самое себя ты познаешь на балу.
З о л у ш к а. Спасибо, крестная, но я так одета, что…
Ф е я. И об этом я позабочусь. Ты поедешь на бал в карете, на шестерке коней, в отличном бальном платье. Мальчик!
Паж открывает футляр.
Ф е я. Видишь, вот моя волшебная палочка. Очень скромная, без всяких украшений, просто алмазная с золотой ручкой.
Ф е я берет волшебную палочку. Раздается музыка, таинственная и негромкая.
Ф е я. Сейчас, сейчас буду делать чудеса! Обожаю эту работу. Мальчик!
Паж становится перед феей на одно колено, и фея, легко прикасаясь к нему палочкой, превращает мальчика в цветок, потом в кролика, потом в фонтан и наконец снова в пажа.
— Отлично,— радуется фея,— инструмент в порядке, и я в ударе. Теперь приступим к настоящей работе. В сущности, все это нетрудно, дорогая моя. Волшебная палочка подобна дирижерской. Дирижерской — повинуются музыканты, а волшебной — все живое на свете. Прежде всего прикатим сюда тыкву.
Фея делает палочкой вращательные движения. Раздается веселый звон. Слышен голос, который поет без слов, гулко, как в бочке. Звон и голос приближаются, и вот к ногам феи подкатывается огромная тыква. Повинуясь движениям палочки, вращаясь на месте, тыква начинает расти, расти… Очертания ее расплываются, исчезают в тумане, а песня без слов переходит в нижеследующую песню:
Я тыква, я, дородная,
Царица огородная,
Лежала на боку,
Но, палочке покорная,
Срываюсь вдруг проворно я
И мчусь, мерси боку!
Под музыку старинную
Верчусь я балериною,
И вдруг, фа, соль, ля, си,
Не тыквой огородного —
Каретой благородною
Я делаюсь, мерси!
С последними словами песни туман рассеивается, и Золушка видит, что тыква действительно превратилась в великолепную золотую карету.
— Какая красивая карета! — восклицает Золушка.
— Мерси, фа, соль, ля, си! — гудит откуда-то из глубины экипажа голос.
Волшебная палочка снова приходит в движение. Раздается писк, визг, шум, и шесть крупных мышей врываются на лужайку. Они вьются в бешеном танце. Поднимается облако пыли и скрывает мышей.
Из облака слышится пение: первые слова песни поют слабые высочайшие сопрано, а последние слова — сильные глубокие басы. Переход этот совершается со строгой постепенностью.
Дорогие дети,
Знайте, что для всех
Много есть на свете
Счастья и утех.
Но мы счастья выше
В мире не найдем,
Чем из старой мыши
Юным стать конем!
Пыль рассеивается — на лужайке шестерка прекрасных коней, и полной упряжке. Они очень веселы, бьют копытами, ржут.
— Тпру! — кричит фея. — Назад! Куда ты, демон! Балуй!
Лошади успокаиваются. Снова приходит в движение волшебная палочка. Не спеша входит старая, солидная крыса. Отдуваясь, тяжело дыша, нехотя она встает на задние лапки и, не погружаясь в туман, не поднимая пыли, начинает расти. Ставши крысой в человеческий рост, она подпрыгивает и превращается и кучера — солидного и пышно одетого. Кучер тотчас же идет к лошадям, напевая без всякого аккомпанемента:
Овес вздорожал,
Овес вздорожал,
Он так вздорожал,
Что даже кучер заржал.
— Через пять минут подашь карету к крыльцу,— приказывает фея.
Кучер молча кивает головой.
— Золушка, идем в гостиную, к большому зеркалу, и там я одену тебя.
Фея, Золушка и паж — в гостиной. Фея взмахивает палочкой, и раздается бальная музыка, мягкая, таинственная, негромкая и ласковая.
Из-под земли вырастает манекен, на который надето платье удивительной красоты.
Ф е я. Когда в нашей волшебной мастерской мы положили последний стежок на это платье, самая главная мастерица заплакала от умиления. Работа остановилась. День объявили праздничным. Такие удачи бывают раз в сто лет. Счастливое платье, благословенное платье, утешительное платье, вечернее платье.
Фея взмахивает палочкой, гостиная на миг заполняется туманом, и вот Золушка, ослепительно прекрасная, в новом платье стоит перед зеркалом. Фея протягивает руку. Паж подает ей лорнет.
— Удивительный случай,— говорит фея, разглядывая Золушку,— мне нечего сказать! Нигде не морщит, нигде не собирается в складки, линия есть, удивительный случай! Нравится тебе твое новое платье?
Золушка молча целует фею.
— Ну вот и хорошо,— говорит фея,— идем. Впрочем, постой. Еще одна маленькая проверка. Мальчик, что ты скажешь о моей крестнице?
И маленький паж отвечает тихо, с глубоким чувством:
— Вслух я не посмею сказать ни одного слова. Но отныне — днем я буду молча тосковать о ней, а ночью во сне рассказывать
об этом так печально, что даже домовой на крыше заплачет горькими слезами.
— Отлично,— радуется фея.— Мальчик влюбился. Нечего, нечего смотреть на него печально, Золушка. Мальчуганам полезно безнадежно влюбляться. Они тогда начинают писать стихи, а я это обожаю. Идем!
Они делают несколько шагов.
— Стойте,— говорит вдруг маленький паж повелительно.
Фея удивленно взглядывает на него через лорнет.
— Я не волшебник, я еще только учусь,— говорит мальчик тихо, опустив глаза,— но любовь помогает нам делать настоящие чудеса.
Он взглядывает на Золушку. Голос его звучит теперь необыкновенно нежно и ласково:
— Простите меня, дерзкого, но я осмелился чудом добыть для вас это сокровище.
Мальчик протягивает руки, и прозрачные туфельки, светясь в полумраке гостиной, спускаются к нему на ладони.
— Это хрустальные туфельки, прозрачные и чистые, как слезы,— говорит мальчик,— и они принесут вам счастье потому, что я всем сердцем жажду этого! Возьмите их!
Золушка робко берет туфельки.
— Ну, что скажешь? — спрашивает фея, еще более молодея и сияя.— Что я тебе говорила? Какой трогательный, благородный поступок. Вот это мы и называем в нашем волшебном мире — стихами. Обуйся и поблагодари.
— Спасибо, мальчик,— говорит Золушка, надевши туфельки.— Я никогда не забуду, как ты был добр ко мне.
Золотая карета, сверкая, стоит у калитки. На небе полная луна. Кучер с трудом удерживает шестерку великолепных коней. Мальчик-паж, распахивая дверцу кареты, осторожно и почтительно помогает девочке войти.
Сияющее лицо Золушки выглядывает из окошечка. И фея говорит ей:
— А теперь запомни, дорогая моя, твердо запомни самое главное. Ты должна вернуться домой ровно к двенадцати часам. В полночь новое платье твое превратится в старое и бедное. Лошади снова станут мышами…
Лошади бьют копытами.
— Кучер — крысой.
— Эх, черт,— ворчит кучер.
— А карета — тыквой!
— Мерси сан суси! — восклицает карета.
— Спасибо вам, крестная,— отвечает Золушка,— я твердо запомню это.
И фея с маленьким пажом растворяются в воздухе.
Золотая карета мчится по дороге к королевскому замку.
Читать дальше — Золушка - стр. 4